РИ Ребе очень чётко говорит, что на разуме невозможно строить. И ребе объясняет это тем, что разум просто слишком слаб, он не способен управлять по-настоящему человеком. Т.е. внутри человека есть такие мощные энергии, что ты не можешь с помощью разума управлять человеком. Т.е. рацон (воля) — когда человек что-то хочет ничто не может устоять перед волей. Т.е. воля — она по своей природе гораздо мощнее. А воля — это конечно макиф, это внешние силы, т.е. бессознательное. Поэтому он говорит, что все надежды на то, что разум исправит волю – ответ, что нет. И поэтому ребе строит на том, чтобы исполнять «потому что приказано». Но, ещё раз говорю, «потому что приказано» – оно коренится в бессознательном, и в этом его достоинство. И поэтому оно отрицает разум, и в этом его проблема. Так или иначе. Это Сакс, мы продолжаем статью «Вера как протест».
Сакс. Когда родился монотеизм, родился с ним вопрос. Почему праведники страдают, почему происходят какие-то плохие вещи с хорошими людьми? Или как спросил Ирмиягу: «Почему злодеи преуспевают?» В политеистической культуре или в светской культуре как бы этот вопрос не возникает. Потому что есть силы, которые управляют, есть множество сил, которые сталкиваются друг с другом. В древние времена это были солнце, море, ветер, буря, бог дождя, богиня земли, целый пантеон величественных божеств. А сегодня мы говорим вместо этого про глобальную экономику, про террор, прогресс, технологический прогресс, международные отношения, медиа, биосфера. Они властвуют над нашей жизнью, и невозможно властвовать над ними. И это не действие одного единственного фактора, а результат множества непредсказуемых миллиардов решений различных людей. И они сталкиваются друг с другом. Иногда они создают порядок, иногда они создают беспорядок, оставляя людей жертвами или зрителями, наблюдателями тех сил, которые в лучшем случае равнодушны, а в худшем случае враждебны человечеству.
РИ Т.е. человек, который живёт в политеистическом мире – у него нет вопроса почему грешники преуспевают.
Сакс. Если таким образом смотреть на мир, то нет суда, потому что нет судьи.
РИ Интересно, рав Сакс как будто вклинивается в наше всё обсуждение. Вы понимаете, что монотеизм – это мозги, или нет? Т.е. отношение монотеизма и политеизма – это соотношение разума и природы. Мы в своё время это обсуждали, давным-давно, что народы мира – они символизируют природу, А бней Исраэль – они символизируют как раз разум. И опять же вопрос соотношения между ними, и контакта между ними, и вопроса между ними. Но то, что монотеизм – это линия разума – это совершенно очевидно, по крайней мере, это совершенно однозначно. И вот он вклинивается, и говорит: если ты смотришь на этот мир, как на арену действия множества богов или множества сил, то у тебя нет вопроса и у тебя нет претензии, чтобы это подчинялось каким-то моральным требованиям. Только с точки зрения монотеизма, опять же монотеизм равно разум, ты можешь предъявить требования морали и порядка.
Сакс. Самый большой протест такого мира, в котором нет судьи – это монотеизм. Монотеизм родился из веры в то, что мир, который породил нас – он не равнодушен к нашему существованию.
РИ Тут очень существенное прочтение атеизма на монотеизм. Мир, который породил нас не равнодушен к нашему существованию. Т.е. у бессознательного, опять же, нет понятия добра и зла, скорее всего. У сознания есть понятие добра и зла.
Сакс. Неслучайно только мы из всех вариаций жизни задаём вопрос: есть что-то в самой сути существования, или есть нечто в сердце существующего, в центре всего существующего, которое реагирует на нас, на людей, и учит нас задавать вопросы?
РИ Кажется, мы это читали, но это хороший текст, можно прочитать ещё раз.
Сакс. Т.е. то, что человек задаёт вопросы морали – это кто-то там наверху задаёт ему эти вопросы. И мы здесь потому что кто-то хочет, чтобы мы были здесь, кто-то, чью личность и чью суть мы не способны постичь. И он тем не менее облачается в «очеловечивание».
РИ Не знаю, как по-другому сказать. Ничего более радикального невозможно себе представить.
Сакс. И Тора рассказывает нам, что Б-г говорит с человеком, или вообще говорит. Вселенная не молчит. Из слов того, кто говорит составляется вопрос в мозгу того, кто слушает.
РИ Очень интересно. Т.е. мозг может быть приёмником того, кто там говорит наверху. И тогда это святой мозг, и тогда в этом мозгу появляются вопросы. Но если этот мозг отрывается от этого приёмника, то он становится разрушительной силой. Это то, с чего мы начали. Интересно.
Сакс. Классическое выражение этого вопроса приобретает форму очевидного противоречия. Б-г — обладатель бесконечной силы и бесконечного добра, но есть несправедливость в мире. Два этих высказывания не могут быть истинными одновременно. Одно из них должно быть ложным. Или Б-г не способен воспрепятствовать злу, или Он выбирает не препятствовать злу. Если Он не может, то Он не абсолютен. Если Он может, и делает так, с точки зрения выбора, если Он выбирает не препятствовать злу – то это не абсолютное добро. Есть ещё один вариант: сказать, что в мире нет зла, что это только кажется, что есть зло.
РИ мы читали это, но это интересно, надо повторить.
Сакс. И с точки зрения нашего ограниченного взгляда – нам кажется, что есть зло. А на самом деле, если смотреть широко, или на более длительную дистанцию, то это самое благо и есть. И кажется, что это только единственные возможности: или отрицать всесилие Всевышнего, или отрицать существование зла. Первый взгляд – это марксизм, который фактически говорит, что Б-га нет. Б-га нет, поэтому не следует ожидать от истории, чтобы она была чем-то иным, чем история как сильный издевается над слабым, и как револьвер властвует над справедливостью. И победа, и желание стать сильнее побеждает желание стать добрее.
РИ Сила побеждает добро.
Сакс Справедливость у Платона — это всё что приносит пользу тому, кто сильнее. Вот такое платоновское определение справедливости в республике. Это мир, в котором есть естественный отбор в стиле Дарвина: так сказать, выживает сильнейший, а слабейший погибает, человек человеку волк. Ницше был прекрасным выразителем этого. И для него слова как «милость», «жалость», «сочувствие» — это глупости. Нет в природе и нет в человеке, который не воспитан, ничего такого, что помогло бы нам увидеть другого как равного нам, с точки зрения морали. Мы делаем то, что нам полезно и то, что нам легко. Нет суда, потому что нет судьи. Это марксизм и это ницшеанство. Против этого выступает второй голос и говорит: нет, Б-г существует, есть судья, поэтому есть суд, а то, что кажется нам злом – это только кажется. То, что человек страдает – это наказание за грехи. По одной из версий, мы наказываемся за грех Адама, который всё ещё действует. Возможно, что это не наказание за дурные дела, а подготовка к каким-то добрым качествам, которые раскроются в будущем, это тоже вариант. Это излечивает нас от нашей гаава, от нашего высокомерия, от нашей гордыни. Он укрепляет нас.
РИ Он – это зло.
Сакс. Укрепляет нас, позволяет нам почувствовать единство с другими людьми, которые страдают. Мир, как пишет Джон Китс, — это долина строительства душ. Разве вы не видите насколько необходим мир боли и несчастий, для того чтобы приобрести сознание и превратить его в душу. Т.е. страдание строят душу человека. Т.е. Б-г существует, а несправедливости нет. Это два варианта, и кажется, что третьего варианта не дано. По первому варианту идут все политеистические культуры, которые считают, что есть множество сил, которые действуют на арене, а требование морали бессмысленно. Также современная светская культура так считает. Второй путь: это основные монотеистические религии, которые отделились от иудаизма — это христианство и ислам. Т.е. страдание – это то, что исправляет человека и т.д. Иудаизм отталкивает оба этих пути. Хотя на первый взгляд кажется, что нет третьего варианта. И это причина, почему иудаизм – это такая религия, которую так трудно понять.
РИ Т.е. логика говорит, что есть два варианта: либо нет судьи и нет суда, либо страдание благословенно. Иудаизм – это третий путь. Очень интересно.
Сакс. Вера, которую трудно понять — очень часто понимают её неправильно. Ответ, который даёт иудаизм – он не труден, но он революционен, что Б-г, когда сотворил человека дал ему силы. Б-г даёт почёт, радикальный почёт, онтологический почёт тому факту, что люди не боги. И бесконечный Б-г излил своё благословение на конечного человека, сознавая его конечность, и любя его за это. Б-г не только говорит, но также слушает. Когда Он слышит, Он даёт человеку голос, и это голос Авраама.
РИ Пока не очень понятно. Т.е. Б-г создал человека и дал ему радикальное уважение, что, скорее всего, называется радикальной свободой. Т.е. в области действия человек абсолютно свободен, по крайней мере, это то, что я сейчас понимаю. Но есть какой-то голос, который говорит внутри человека. И это голос Б-га, и это голос Авраама.
Сакс. Б-г существует, и поэтому есть справедливость.
РИ Т.е. как мы сказали, само то чувство справедливости, которое у нас – это что-то, что идёт сверху.
Сакс. Но это Б-жественная справедливость – справедливость с точки зрения того, кто знает всё и видит всё, и приводит всё в расчёт, всю Вселенную целиком для существования.
РИ т.е. вечность
Сакс. Но мы, живущие в пространстве и во времени не можем видеть вещи с этой точки зрения. И если бы мы могли это видеть – это не сделало бы нас лучше, а сделало бы нас хуже. Как родители, наше сердце сжимается, когда мы слышим плачь наших детей. Если ребёнок болеет, и он нуждается в лекарстве – мы даём ему лекарство. И на минуточку затыкаем свои уши, и не слышим его плача. Врач, который проводит операцию, он старается делать свою работу, как положено. И в этом смысле он обязан ожесточить своё сердце относительно страха и боли больного, и относиться к нему, на какой-то период времени, меньше как к человеку, и больше как к телу. Избранник общества вынужден, чтобы служить своему народу самым лучшим образом, иногда действовать по каким-то долгосрочным соображениям, принимать тяжёлые решения, иногда они могут быть жестокими. Он должен посылать солдат на войну, на фронт, когда это необходимо, или увольнять работников, чтобы выйти из экономического кризиса. Родители, врачи, политики – они имеют человеческие чувства. Но их миссия заставляет их подавить иногда эти чувства, для того чтобы действовать с максимальной эффективностью ради тех, чья судьба в их руках. Для того, чтобы помочь другому, требуется в известном смысле оторваться от него, немножко уменьшить свою симпатию, усыпить жалость, потому что путь к счастью, здоровью или миру проходит иногда через боль, страдания и смерть. Если бы мы могли видеть, каким образом сегодняшнее зло приводит завтрашнее добро, если бы могли смотреть на мир с точки зрения Б-га – могли бы понять справедливость, то мы бы заплатили за это и перестали бы быть людьми. Мы бы соглашались со всем, что происходит, мы бы оправдывали всё, что происходит, превращались бы в глухих, неспособных слышать плач тех, кому больно. Но Всевышний не хочет этого, не хочет, чтобы мы прекратили быть людьми. Если бы Он этого хотел, Он бы нас не сотворил. Мы не боги, мы никогда не сможем видеть вещи так, как Он это видит. И попытка это сделать – это всё равно что уволиться из человеческого состояния. Мой учитель Нохом Рабинович учил, что поэтому Моше, когда встречает Всевышнего в первый раз, он прячет своё лицо. Потому что он знает, что, если он поймёт пути Б-га, он перестанет быть человеком, он согласится со всем порабощением, страданием в мире. С точки зрения высшего взгляда, взгляда вечности, он увидит, что всё зло – это на самом деле необходимый этап на пути к добру. Он поймёт Б-га, но перестанет быть Моше, который воюет за справедливость, который вмешивается всюду, где происходит что-то несправедливое. Он боялся, что после того, как увидит Небеса, его глаза будут неспособны видеть землю. И за приближение к бесконечности он заплатит потерей человечности. Поэтому Всевышний выбрал Моше, поэтому Он научил Авраама молиться.
РИ Мы точно читали это. То, что он пишет интересно. Но что-то мне не хватает в этом всём описании. Т.е. фактически он говорит: на самом деле зла нет, на самом деле всё, что Всевышний делает только добро. Утверждение, что это относится только к христианству, оно тоже некорректно, потому что в хасидизме тоже полно подобных утверждений, что это всё мир сокрытия, в котором есть страдания, он гораздо выше, чем мир раскрытия. Тогда что он хочет сказать? Мне пришло в голову, что может быть он хочет сказать, что есть субъективность, есть объективность. Т.е. с субъективной точки зрения нет страдания. Страдание субъективно с нашей точки зрения, как творений, но субъективность имеет значение. Т.е. тогда может быть вопрос: или мы признаём субъективность, или мы отрицаем субъективность. Если мы отрицаем субъективность, то отрицаем творение. А если мы признаём субъективность, то мы признаём страдания. Но самое интересное не это здесь, а самое интересное, что он говорит, что голос морали – это голос Б-га внутри человека. И конечно Гешель с этим согласится. Т.е. тот самый Б-г, который творит весь этот мир, полный страданий, тот же самый Б-г даёт человеку голос, который выступает против страданий, против несправедливости. Т.е. это не другой Б-г, это тот же самый Б-г. Т.е. то что Он творит таким образом, как Он творит – это не значит, что Он чужд идеи морали. Т.е. врач, который оперирует – это не значит, что у него нет эмоций, они есть и даже наоборот. Я не знаю, учитель, который должен наказать своего ученика – это не значит, что у него нет каких-то эмоций, наоборот, как раз есть. Но опять же, взгляд ученика имеет значение. Папа, который наказывает своего сына, он понимает, что это необходимо, но страдания сына при этом да, имеют значения. И это новость. Есть классическая история, может быть банальная, когда-то мы говорили, что предыдущий ребе, когда ему было лет шесть, отец наказал его за то, что он не дал своим друзьям арбуз от чистого сердца. Он дал ему пощёчину. Но после этого он плачет сам. Какая логика? Если он наказал, и это наказание правильное, и заслуженное, и полезное для ребёнка, а почему он тогда плачет? Получается, что это субъективное страдание этого ребёнка – оно тоже имеет значение. Ещё большой вопрос, что больше имеет значение. Мы говорили об этом: какая-то исследовательница Катастрофы спросила у какого-то ребе, который выжил в лагерях. Она делала с ним интервью, и она увидела человека, который полон веры. После того, как он прошёл через всё, что он прошёл, он ещё может улыбаться. «Когда ты видел, то что ты видел, — она спросила, — у тебя не было вопросов про Б-га?» Он ответил: «Конечно были. Такие тяжёлые вопросы, что я знал, что если я спрошу их, то Всевышний, конечно, пригласит меня в Ган Эден, чтобы ответить мне. Но я предпочитаю жить здесь, на Земле, с вопросами, а не на Небесах с ответами.» И он как бы продолжатель древней еврейской традиции. Есть Б-жественная справедливость, и иногда, когда мы смотрим назад с большого расстояния, мы можем это видеть. Но мы не живём тем, что мы смотрим назад. Танахическая религия, в отличии от всех остальных религий, написана в будущем времени. Древний Израиль – это единственная культура, которая ставит свой идеал в конце времён. Поскольку человек свободен во взгляде на будущее.
Сакс. Есть Б-жественная справедливость, но Всевышний хочет, чтобы мы стремились к человеческой справедливости здесь, ограниченные временем и пространством, а не только к глобальной справедливости, в этом мире, а не в будущем мире. И с точки зрения сосредоточенной на пространстве и времени, а не на бесконечности. Всевышний сотворил Б-жественную справедливость, но только мы способны сотворить человеческую справедливость, идти от имени Всевышнего, но никогда не стремиться стать чем-то большим, чем людьми. Поэтому Он сотворил нас. Поэтому Он говорит с нами, но также слышит нас. Поэтому Он хочет слышать голос Авраама, а не только собственный голос. Творение – это усиление, это самое радикальное высказывание, стоящее в центре Танаха. Всевышний не сотворил человека, чтобы требовать от него полного подчинения своей воле. В откровении говорит творение, и оно говорит голосом, призывающим к ответственности.
РИ Получается, по крайней мере то что я слышу, что в мире есть страдания, и в мире есть трагедия, но в мире есть ещё голос. Вот что я здесь слышу. В мире есть ещё голос. Этот голос – он отражает какую-то глубину. Помните про голос у рава Назира? Святость – это голос, это нигун. Т.е. да, есть страдания, да, есть несправедливость, но есть ещё что-то и это называется голос. Голос Б-га, который звучит в сердце человека. Не голос разума, нет. Я даже не уверен, если это голос бессознательного. Потому что бессознательное означает природное, а природное чуждо понятиям добра и зла. Может быть смысл того, что называется нуминозным у психологов. Или то, что называется сущностью души, скорее всего, в хасидизме. Т.е. с точки зрения разума не понятно, есть ли добро и зло. С точки зрения бессознательного, тоже на самом деле не понятно, есть ли добро и зло. Но, по-видимому, это выше. Т.е. в самой глубине души, в самой точке сердца, которая называется «искра Б-жья в сердце человека», звучит какой-то голос. И этот голос, он проходит через все препятствия, через все цимцумим (сокращения). В конечном счёте можно сказать, что страдания – это цимцум, я думаю, что это правильно. Страдания – это цимцум. То, что хирург убирает свои эмоции, когда он делает операцию – это цимцум в чистом виде. Но есть что-то, что проходящее сквозь все цимцумы, и это голос Б-га. И этот голос – голос морали. Т.е. цимцум необходим, для того, чтобы сотворить мир. Но сквозь все эти цимцумим проходит какой-то голос. Это, в принципе, теория Баал Шем Това. Это то, что называется ашраа, как объясняет рав Ицхак Гинзбург. Ашраа означает, что сущность находится здесь. И вполне может быть, что вот этот голос морали – это голос Б-жественной сущности внутри каждого человека. Потому что, ещё раз говорю, к разуму это трудно отнести, и к бессознательному это тоже трудно отнести. Потому что бессознательное означает в конечном счёте природное. Значит должна ещё быть одна ступень выше. Можно назвать её нуминозной, можно назвать её сущностью души. И там, каким-то образом, слышен голос Б-га, и тогда можно сказать – вот это на самом деле и есть иудаизм – этот голос, который проходит через все препятствия. И через все защиты, и через все завесы, и это то, что в конечном счёте делает человека человеком. Т.е. это как бы над всем. Цимцум – это правила игры. Над всеми этими правилами игры есть какой-то голос, который задаёт какую-то совершенно другую интонацию. И это есть иудаизм. Моше слышит голос, когда он подходит к горящему кустарнику. Он слышит голос. И на горе Синай мы тоже услышали голос. Т.е. интересно с этой точки зрения он говорит, что Моше не хочет смотреть на Б-га, потому что посмотрев на Б-га он прекратит быть человеком, но слышать голос он может, и хочет, и готов. Вот такой парадокс. Это мы начитались рава Кука, и там вот заостряется такой парадокс между голосом и слухом. Т.е. увидеть Б-га – это перестать быть человеком, а услышать Б-га – это как раз то, что делает тебя человеком. Вот такой парадокс.