«И восходит солнце, и зашло солнце…»

Есть известный «ворт» у Рамбама, что «כל הווה נפסד». В переводе с философского на обычный это значит, что все сущее (или, точнее – все сотворенное) – рано или поздно прекращает свое существование. Помнится, там есть еще одна фраза «с момента своего рождения человек начинает высыхать».

На первый взгляд, это относится лишь к миру материальному. Разве в мире духовности существует смерть или «высыхание»? Я не знаю, насколько это очевидно – но очевидно, да. Если это «сотворено» – то оно обречено «засохнуть» и «умереть», дав жизнь следующему поколению. Другими словами – также в мире идей – существует та же логика развития, как и в мире физическом – рождение, развитие, деградация и смерть. Каждый, кто интересовался всемирной историей, знает, что эти процессы характерны не только для отдельных личностей, но и для обществ и цивилизаций в целом. Такие цивилизации, как Вавилонская, Египетская, Греческая, Римская и т.д. – рождались, развивались, затем увядали и разрушались. Хотя принято считать, что еврейский народ исключение из правила – это так и не так. Также в истории еврейского народа были периоды развития, зрелости, но также увядания и кризиса. Уникальность еврейского народа заключается не в том, что он не переживает кризисов, а в том, что он способен, умерев, возродиться снова – в новой форме, с новыми силами, и пойти вперед по дороге истории.

Поскольку существование еврейского народа с самого момента его рождения связано с Торой – ту же динамику можно проследить и в Торе. Каждой эпохе развития еврейского народа соответствовала та или иная концепция интерпретации Торы. Каждая следующая эпоха – это не просто отрезок времени, это новые концепции, новое прочтение старых идей. В определенном смысле намек на это мы видим в «Моше получил Тору с Синая, и передал ее Йегошуа, а Йегошуа – старейшинам» и т.д. Есть цепочка традиции, и на каждом этапе, на каждом повороте еврейской истории находились «люди великого собрания», способные «вернуть Вс-вышнему его атрибуты».

На первый взгляд, было бы совершенно естественно попытаться распространить эту логику развития также на последние двести-триста лет еврейской истории. Наступило время, когда, по выражению известного Мидраша, еврейский народ спрашивает у своих лидеров, у своих вождей и пастырей: «и где же Его величие»? «И где же Его слава». И счастливо то поколение, в котором находятся «люди великого собрания», способные услышать вопрос, и дать на него ответ, понятный поколению, и отвечающий не только на заданный, но и на незаданный вопрос поколения.

В этом смысле учение хасидизма, появившееся уже почти триста лет назад, и быстро распространившееся среди народных масс Восточной Европы, и хасидизм Хабада, как его интегральная часть – это очередная «реинкарнация» иудаизма на новом историческом этапе. Естественно ожидать также от этой «реинкарнации» следования общему правилу «все существующее бренно», и что рано или поздно форма приходит в противоречие с содержанием, перестает отвечать требованиям новой эпохи, и должна уступить место новой, более актуальной интерпретации.

Попробуем проследить основные этапы развития данного учения, сыгравшего (и продолжающего играть), несомненно, огромную роль в новой и новейшей еврейской истории, попытавшись выделить хотя бы основные этапы развития хасидизма в общем, и хасидизма Хабад в частности.

Сразу хочу оговориться, что то что я пишу в основном о Хабаде – это потому, что эта область мне ближе, а не потому, что в других областях я не вижу проблем.

Когда пытаются определить одним словом, что нового внес Баал Шем Тов (скоро мы будем отмечать его день рождения – хай элул) в иудаизм, то одним словом можно сказать (см. йом-йом, и также урок рава Гинзбурга год назад) – «Баал Шем Тов любил свет». Учение Баал Шем Това – это «свет» в чистом виде, «ор хадаш», новый свет (кто учил хсидус – это называется «пнимиюс атик»). Как мы знаем, «свет» противоположен «сосудам». Баал Шем Тов – в первом приближении – это в основном «свет», и в гораздо меньшей степени – «сосуды». Как мы знаем из учения хасидизма, развитие идеи происходит по линии уменьшения света и увеличения сосудов, пока свет почти не исчезает в умножившихся сосудах – и тогда требуется новый свет. Поведение Баал Шем Това мало подчинялось общепринятым нормам – он приближал к себе законченных грешников, дружил с разбойниками, работал помощником учителя, притворялся нищим ам-аарецом – все знают эти замечательные истории про Баал Шем Това, столь вдохновляющие баал тшув – ибо все они учат тому, что можно начать все с начала, и прошлое не имеет никакого значения. Есть известная история про «сукку» Баал Шем Това – построенную «на гране»  галахи, есть история о том, как его ученики отказывались есть от его шхиты – все эти истории только иллюстрируют ту идею, что Баал Шем Тов – это был «свет» в чистом виде, свет, который выше облачения в сосуды. Год назад я слышал от рава Гинзбурга замечательный «ворт» о том, что «Исраэль Баал Шем Тов» – имеет гиматрию 1000, и это «тысячас светов Моше рабейну».

Что происходит в следующем поколении хасидизма? Первое, самое бросающееся в глаза – сын Баал Шем Това не становится его духовным наследником. Т.е., он пытается, но через год передает бразды правления Магиду из Межерич. Движение еще слишком молодое, слишком энергичное, чтобы передаваться по наследству. У Магида было, как известно, 60 учеников, и почти все они возглавили после его смерти свои «дворы», каждый в той стране, которую ему указал Магид. При этом никто из них не стал его «наследником» – по-видимому, «эйн арох», разрыв, между Магидом и учениками был слишком велик, или не было явного, общепризнанного лидера – так или иначе, был создан координирующий комитет, в который вошли несколько наиболее уважаемых учеников Магида, но не было одной личности, которая бы заняла его пост.

Интересно, что «теория праведника» (=культ личности праведника) появляется именно в этом поколении. Насколько я слышал, первым, кто сформулировал «теорию праведника» – был рабби Элимелех из Лиженска, ну и конечно, известная глава в Тании, формулирующая хабадскую теорию праведника – сформулированную Алтер Ребе. Тут, по идее, уже должен зажечься предупреждающий сигнал: зачем нужна теория праведника? Зачем возвеличивать праведника чуть ли не до уровня Вс-вышнего? Ответ, на мой взгляд: движение вступает в пору зрелости, и нуждается в более явно сформулированных правилах для своего эффективного функционирования. Соотв. появляется более организованный «двор» (в Хабаде – известные «таканот Лиозно»), более формализованное отношение между Ребе и хасидом. Движение еще молодо и энергично, но уже появляются «сосуды», ограничивающие и скрывающие свет.

Следующий этап развития – титул «Ребе» становится наследственным. Не очень понятно, почему это должно быть так – как мы уже говорили, ни Баал Шем Тов, ни Магид – не передали свое наследие своим сыновьям. Но – уже оформившееся и устоявшееся движение требует стабильности, и титул «Ребе» становится наследственным[1].

Сколько поколений может длиться наследование? Известно, что хасиды называли (и называют до сих пор) первого Любавичского Ребе – «Алтер Ребе» («старый Ребе»), второго – «Мителер Ребе» («средний Ребе»). Очевидно, что имеется в виду, что Ребе Цемах Цедек – это «последний Ребе». Можно увидеть в этом ожидание хасидов, что во времена Цемах Цедека прийдет Мошиах. А можно увидеть в этом понимание, что передача титула «Ребе» по наследству не может происходить бесконечно.

Алтер Ребе был гаон олам – он был гениален как в области открытой Торы, так и в области скрытой Торы. Алтер Ребе также был гениальным организатором (последний Любавичский Ребе об этом пишет). Написанная им книга Тания считается «письменной Торой учения хасидизма Хабад», и широко изучается сегодня отнюдь не только в хасидских кругах.

Наследовавший его Мителер Ребе большую часть своей жизни провел в тени своего гениального отца, и также он прожил сравнительно недолго – его эпоха значима скорее для внутри-хабадской истории, чем во вне-хабадском мире. Мителер Ребе называют «разливом реки» – ибо его объяснения хасидизма чрезвычайно подробны и пространны. Понимающие люди считают хасидут Мителер Ребе весьма значительным вкладом в учение хасидизма. Я могу сказать только за себя – я по-настоящему проучил, может быть, только один маамар Мителер Ребе («вейасфу анавим», НаХ) – произведший на меня неизгладимое впечатление глубиной своего анализа и своей глубокой психологичностью. Рав Гинзбург сказал мне в свое время, что считает этот маамар одним из самых важных маамарим в учении хасидизма вообще.

Следующее поколение – Рабби Цемах Цедек – также, как и его дед – был признанным гением в области открытой Торы и одним из лидеров российского еврейства середины 19 века. Он был также известным «баал мойфес» – «чудеса валялись у него под столом и никто не нагибался их поднять». В области учения хасидизма наиболее известно то, что он отредактировал и издал труды своего деда, Алтер Ребе. «Тора Ор» и «Ликутей Тора» были отредактированы и изданы Цемах Цедеком. Его собственные труды в области хасидизма менее известны и менее изучаемы. Книга Дерех Мицвотеха, написанная Цемах Цедеком в возрасте 14 лет – считается книгой для «начинающих», но на самом деле она весьма сложна, полна ссылок на Зогар и каббалистические источники, а также на средневековую философию («Корень заповеди молитвы» и т.д.)

Цемах Цедеку наследовал Ребе Могараш – самый младший из его сыновей, и, по-видимому, самый способный. Так или иначе – практически сразу после смерти Цемах Цедека его младший сын возглавил движение. Про Ребе Могараша есть несколько сипурим и «вортов», самый известный из которых: «люди говорят, что если препятствие нельзя обойти – следует его перепрыгнуть, а я считаю, что нужно с самого начала идти сверху, преодолевая препятствия». Есть также известный сипур как Ребе Могараш ездил в Париж, чтобы вернуть в тшуве одного молодого человека.

После смерти Ребе Могараша – он с детства болел, и умер сравнительно молодым человеком – в Любавич наступает продолжительная заминка. Как минимум, 11 лет после его смерти ни один из его сыновей не берет на себя встать во главе движения. Наконец, младший из сыновей, Ребе Рашаб, принимает на себя руководство движением.  [В последнем номере Кфар Хабада была подробная статья о старшем брате, РаЗо (Залман Аарон). Мое впечатление после этой статьи – что РаЗо был более способным, более открытым и более современным, чем его брат. Возможно, я ошибаюсь].

Ребе Рашаб долго болел, долго лечился на водных источниках, рассказывают, что он даже ездил к доктору Фрейду лечиться от депрессии – но, в конечном счете, он победил болезни и депрессию, и возглавил движение.

Что мы можем сказать о Ребе Рашабе в рамках данной попытки анализа? Кто мы такие, чтобы высказывать свои суждения о великих праведниках прошедших поколений? Наше ли это дело? Есть «ворт» рабби Айзика из Гомеля, что у хасида должно быть «мевинут» про Ребе, хасид должен понимать Ребе.

Эпоха Ребе Рашаба в Хабаде – это эпоха кризиса. Человек, чувствующий себя неспособным возглавить движение и не желающий, по сути, это делать – отсюда 11 лет перерыва – в конце концов становится во главе. Понятно, что на этом этапе не следует ожидать каких то открытий и откровений. Пришло время мимсадизации, формализации и систематизации. Это то, что с успехом исполняет Ребе Рашаб. Его труды составляют основу изучения хасидизма, Ребе Рашаба часто называют «Рамбамом» хасидизма – за последовательный и логичный стиль изложения. В 1898 году Ребе Рашаб основывает ешиву «Томхей Тмимим» – прародительницу современных хабадских ешив, призванную соединить вместе изучение открытой Торы и изучение скрытой Торы и хасидизма. Это начинание ему удалось, и вплоть до второй мировой войны ешива Томхей Тмимим считалась одной из лучших ешив

Ребе Рашаб умирает в 1920 году в Ростове, вскоре после того, как Красная армия входит в город. Хасидская история рассказывает, что Ребе Рашаб, наблюдая с балкона своего дома, как красные входят в город, сказал: «с этими я на одном свете не уживусь». Другая версия говорит, что Ребе Рашаб сказал: «Я умираю, и не вижу конца этой тьмы».

Единственный сын Ребе Рашаба, Адмур Райац, вынужден возглавить движение. Несмотря на то, что на момент смерти Ребе Рашаба, Райацу было уже 40 лет – его выступления и его статьи все пронизаны ностальгией и тоской по своему отцу. Известная фраза «для меня мой отец жив, я не говорю «душа его в раю», ибо душа  его во мне» – принадлежит Ребе Райацу. Возглавив сопротивление советской власти в то время, как большинство лидеров религиозного еврейства покинули пределы советской России, Ребе Райац принимает судьбоносное для Хабада решение: оставаться в России. Он остался сам (до 1928 года, когда он был вынужден покинуть Россию), и его хасиды также остались в России, пытаясь спасти то, что можно еще попытаться спасти. Было ли это решение правильным? Кто я такой, чтобы судить. Могу только сказать, что есть разные мнения. Официальное хабадское мнение – что это спасло остатки российского еврейства. Неофициальное – что это, в сущности, погубило Хабад. Наиболее известные сочинения Ребе Райаца: «Зихройнос» – беллетризованная запись истории еврейского местечка 17-18 века, описывающие духовные поиски молодого человека – отца будущего основателя движения Хабад – на заре развития учения хасидизма. «Ликутей дибурим» – записи бесед Ребе – пронизанные глубокой ностальгией, масса воспоминаний, историй из прежних поколений, сетования о деградации поколения. Маамарим Ребе Райаца написаны простым, понятным языком (в т.ч. на идиш) и часто используются начинающими изучать учение хасидизма (Маамарим Контрейсим и т.д.)

Про последнее поколение писать трудно. Последний Ребе – человек блестящих способностей, блестящий организатор, непревзойденный лидер – волей обстоятельств должен возглавить принять на себя должность, которую он так не хочет принимать. Собственно еще в начале сороковых годов Ребе не хотел покидать Париж, говоря, что «он знает, что его ожидает» по приезде в США. Ребе принимает на себя руководство движением, находящимся в глубоком кризисе, по сути, агонизирующем. Последние годы своего руководства Предыдущий Ребе был практически парализован, большая часть хасидов погибло в сталинских застенках или от рук гитлеровцев, имах шмам. Ребе берется все это возродить – на американской земле. Для этого требуются новые, мощные «катализаторы». Ребе выдвигает концепцию «седьмого поколения». Наше поколение – седьмое, последнее. Дальше – только Мошиах. Смело? Рискованно? Смело и рискованно и очень хорошо отражает кризисное, почти агонизирующее состояние движения. Чем опаснее болезнь – тем сильнее лекарства. По силе лекарств можно судить об опасности заболевания. Еще одно «изобретение» Ребе – идея о том, что  «предыщущий Ребе жив», ставшая одной из центральных идей всего его руководства, и «успешно» применяемая сегодня новым поколением Хабада. Наконец – Ребе много сделал для того, чтобы изолировать Хабад от остального ортодоксального мира. Еще раз – возможно, все это было оправданно – Ребе нужно было возродить Хабад практически с нуля, и для этого потребовались новые, мощные средства. Понятно, что пока были живы старые хасиды, «знавшие» Ребе, и понимавшие, как относиться к этим словам и идеям – все это было хорошо и в меру. Но – выросло новое поколение, которое «не знает Йосефа» – оно не знает Ребе, не имеет широкой базы в хасидизме, и все, что говорил Ребе – оно воспринимает буквально.

Ребе сделал все что мог, и больше, чем он мог, но в конце своего руководства Ребе говорит: «Все что я сделал – это суета и пустота». Есть много комментариев на эту фразу. Я думаю, что Ребе говорит нам, по сути, что эта система, этот путь служения – ставший новым светом и давший новую жизнь восточно-европейскому еврейству – уже отработал свое. Нужен новый путь, более современный, более реалистически относящийся к миру, более демократичный, путь служения, способный действительно исправить современного человека, а не просто «накачать» его высокими «макифами», разбивающимися при столкновению с реальностью.

Тот дух моральной нечистоплотности, поразивший Хабад – прежде всего центральные организации шлухим, особенно в России и в Израиле, разворовывание десятков миллионов долларов, предназначенных на возрождение российского еврейства – при молчаливом согласии остального Хабада – на мой взгляд, это убедительное доказательство, что система себя изжила. Вся идея Хабада была – исправить человека, сделать это быстрее и лучше, чем мусар. Если система Хабада стимулирует аморальность и асоциальность – то кому она нужна? А она стимулирует, и еще как! Человек может считать себя хорошим хабадником, и плевать на всех остальных – не хабадников, на русских евреев, на весь остальной мир. В его внутреннем мире законы справедливости не распространяются на «русских». «Русские» – не люди, соотв. можно воровать собираемые на них деньги, и не испытывать никаких угрызений совести… Ситуация, когда моральные нормы применяются только к «своим» – этот тот результат, которого хотел добиться Баал Шем Тов? Сомневаюсь.

Если современный Хабад не способен – после всех «гилуим» последних поколений – воспитать человека честного и порядочного, способного уважать другого человека, способного всерьез относиться к своим моральным обязанностям по отношению к обществу, по отношению к другим, способного элементарно устоять перед соблазном украсть – значит, эта система себя исчерпала.

Существует ли такой путь? Есть ли и в нашем поколении «люди великого собрания», способные объединить еврейский народ, способные «вернуть корону Вс-вышнего на прежнее место»? Пусть каждый решает сам. Поиск пути, духовные искания, способность честно спросить самого себя: «где я» – это, возможно, еще важнее, чем «правильный ответ» в конце учебника. Могу сказать только за себя, что меня очень вдохновляет учение рава Кука, тот синтез мусара, классического литовского иудаизма, хасидизма и современности, который он предложил. Его последователи представляют собой, на мой взгляд, наиболее динамичную и наиболее быстро развивающуюся силу в современном ортодоксальном иудаизме. Главное – они не оторваны от жизни, не оторваны от своей страны и от своего народа.

Вы не согласны? Вы считаете иначе? Я буду рад разместить Ваше мнение – или в комментах, или в качестве отдельной статьи.

---

[1] См. об этом у р. Цви Йегуды Кука: «Танцуйте ангелы«