Хасидизм vs рав Кук: Модернизм vs «пост»

Настоящая статья – это некая попытка систематически изложить то, что сложилось в моей голове в результате своего рода «сравнительного анализа» учения хасидизма (прежде всего, понятно, Хабадского, к которому я имею честь относиться) и учения рава Кука (в различных его интерпретациях в последнем поколении, прежде всего я бы отметил рава Шерло и рава Шагара).

Понятно, что здесь нет «истины в последней инстанции», это всего лишь попытка уложить в голове основные посылы обоих систем.

Впервые отношение к современному иудаизму как иудаизму эпохи «пост» я заметил в статьях и книгах рава Шерло. Далее, обратившись к творчеству рава Шагара, я тоже увидел значимый акцент на том, что мы находимся в эпоху «пост» и что это для нас означает.

Поскольку я слабо подкован в философии вообще, и в современной философии в особенности – пришлось обращаться к словарям для того, чтобы составить самое минимальное представление о предмете.

Блуждая по словарям и википедиям, я нашел замечательное определение «основного различия» между «модерн» и «пост». Основная «модель» эпохи модерн – это «дерево». Основная «модель» системы «пост» – это «сеть».

Второе принципиальное отличие между «модерн» и «пост», которое я для себя выяснил – коренится в отношении к тексту. Для «модерн» – текст всего лишь отражает «объективный» мир, в эпоху «пост» – текст является творцом. Создавая текст – человек творит мир.

Попробуем разобраться в этих двух позициях в приложении к иудаизму.

Модель «дерева» предполагает, что человек находится внизу и стремится подняться наверх. Это – классика «нижние воды плачут: мы хотим предстать перед царем». С того момента, как Вс-вышний разделил между «верхними водами» и «нижними водами» – с тех пор в этом мире существует движение «снизу вверх» – «дух человека стремится ввысь». Это стремление, эта парадигма, проявляется буквально во всем. «Человек – внизу, а Б-г – наверху, поэтому пусть будут твои слова немногочисленны». Вс-вышний – в классическом представлении,  и также в представлении эпохи «модерн» – выступает – продолжает выступать – как «царь» и «отец», а человек остается «слугой» и «сыном». Можно сказать, наверное, что «хидуш» хасидизма состоит в том, что от основной модели «царь-слуга» хасидизм перешел к основной модели «отец-сын», переведя отношения с Б-гом в несколько более духовную и менее формальную плоскость, но хасидизм не отменил «дерева». Вертикаль власти продолжает существовать, хотя и становится не столь жесткой.

«Пост» предполагает принципиальную смену парадигмы. Больше нет уже «нижних вод», слуги, раба, маленького сына, стремящегося «выпрыгнуть из кожи», для того, чтобы подняться на верх и предстать перед царем и отцом. Постмодерн не считает, что для того, чтобы найти истину, следует выйти из себя. Истину нужно искать внутри, а не снаружи – это основной посыл и основное требование эпохи «пост».

Как это объяснить в знакомых нам понятиях каббалы и хасидизма? На мой взгляд, это отличие прекрасно вписывается в знакомую схему «мемале-совев». «Мемале» – «наполняющий» миры свет – предполагает наличие верха и низа. Наверху – больше света, внизу меньше. Соответственно, «мемале» создает динамику опускания «блага» сверху вниз, и стремление «нижних» подняться наверх. Устраняя себя перед высшим светом, нижний удостаивается подняться наверх. С точки зрения «мемале» основное движение в душе человека – это битуль, нижний подчиняется и самоустраняется перед высшим. Основная форма правления для «мемале» – это малхут, царство. Будущий мошиах рисуется прежде всего как царь Израиля. В моем воображении «мемале» ассоциируется с цифрой 1 или с буквой ו – и та и другая подчеркивают вертикальную линию сверху вниз. Да, еще одно свойство «мемале» – и «модерна» – это подчеркивание роли праведника. Праведник называется «деревом» («есть ли в ней дерево или нет» – и объясняет Раши, праведник, способный их защитить).

С точки зрения «пост» – основная модель которого это «сеть» – нет ни верха ни низа. Нет смысла в стремлении «подняться наверх» любой ценой. Вс-вышний находится вверху так же как и внизу. Вс-вышний присутствует в грехе, также как и в заповеди. Вс-вышний находится в сердце человека. Понятно – это классическая модель «сойвев», «окружающего» миры света. Поскольку в «сойвев» нет ни верха, ни низа, то классическая модель «царя» и «раба» теряет смысл. Даже более «мягкая» модель «отца» и «сына» тоже уже не работает. На уровне «сойвев» или мы разговариваем (со Вс-вышним, или же друг с другом) «беговаh эйнаим» или мы вообще не хотим говорить. Идея «сойвев» это равенство – «шаве умашве катан вегадоль».

Таким образом, переход от «модерн» к «пост» – это по сути, переход от преимущественного раскрытия «мемале» к преимущественному раскрытию «сойвев». Каждый, кто учил немного хасидут, знает, что раскрытие «сойвев» это, собственно и есть «дни мошиаха». Таким образом, «пост» – это дни мошиаха, как это объясняется в каббале и хасидизме – раскрытие бесконечного Б-жественного света, перед которым устраняются различия между великим и малым, и стирается грань между человеком и Вс-вышним. Каждый может говорить с Б-гом напрямую, и только так он хочет с Ним говорить. Это – «пост» и это же – дни Мошиаха.

Понятно, что такая «смена парадигмы» предполагает значительные изменения в отношении Торы и заповедей. В классическом (и модернистском) иудаизме – Вс-вышний – это царь, которому нужен «народ», чтобы ему «не было скучно». В «пост» – Вс-вышний ищет встречи. Ему уже не нужен бессловесный раб, и даже роль праведного отца, прячущегося от своего маленького сына, для того, чтобы тот его искал – Его уже не устраивает. Он – хочет встречи. Он – хочет общения. В постмодернистском восприятии мир – это «место встречи», а не просто место исполнения приказов Свыше.

Понятно, что такое изменение предполагает изменение отношения человека к самому себе. В классическом (и даже модернистском) иудаизме основной мотив – это «битуль». Самоустранение. Чтобы быть хорошим сыном и хорошим слугой – надо как можно меньше быть самим собой. «Устрани свою волю перед Его волей» – вот основная мысль.

Для сознания «пост» – это неприемлемо. «пост»-иудаизм говорит: Вс-вышний ищет встречи. Одна личность ищет встречи с другой. Если ты – это не ты – то Ему просто не с кем встречаться, и не о чем с тобой разговаривать. Теряя себя – ты не только теряешь самого себя, и чувствуешь, что ты зря прожил свою жизнь, так и не встретив себя самого. Также Вс-вышний теряет в тебе собеседника, и остается в изгнании – ибо невозможность общения между человеком и Б-гом и есть изгнание.

Теперь попробуем посмотреть кто говорит что.

Баал Шем Тов – это начало эпохи «модерн», может даже, чуть раньше. Алтер Ребе – это самый разгар «модерн» – французская революция. Его борьба с Наполеоном – это борьба двух модернов – модерна светского против модерна религиозного. В результате армия Наполеона разбит, а Алтер Ребе покидает этот мир раньше времени. Хотя, на первый взгляд, они непримиримые противники, но поле боя у них одно – модерн. Оба видят вертикаль, только для одного «наверху» находится человек, а для другого – наверху находится Вс-вышний, и они видят в этом неразрешимое противоречие. Хотя модернизм, по-идее, провозглашает свободу, на самом деле он провозглашает «борьбу за свободу» а не свободу как таковую. Настоящая свобода – это «пост», а «модерн» – это борьба за свободу и за справедливость. Итоги такой борьбы, сопровождавшейся невиданным кровопролитием – собственно, и вызвали к жизни «пост», как известно.

Возвращаясь к Баал Шем Тову. Баал Шем Тов предшествует как «модерну» так и «пост». В его учении – есть и то, и другое. В основном, по-видимому, Баал Шем Тов – это «пост» – но время еще не пришло, и поэтому он (и далее его ученики) опускают высокий свет своего учителя в сосуды эпохи «модерна», не изменяя принципиальной парадигмы «дерева», т.е., существования верха и низа.

Почему я думаю, что Баал Шем Тов это «пост»? Только два «ворта», которые это иллюстрируют. «Шивити Гавайе ленегди тамид» – это первая «Тора» в «завещании Баал Шем Това». Что там объясняется – «шивити» от языка равенства. Добро и зло, похвала и оскорбление – должны быть «беашваа ахат» – равны в глазах человека. Недаром это учение стоит первым в «завещании» Баал Шем това. Ибо это – основа его учения. Ясно, что «ашваа» – равенство  — это типичный «совев», который, как мы уже сказали, отражает ментальность «пост».

Еще один «ворт» от Баал Шем Това – «люби каждого еврея – как праведника, так и грешника». Подчеркивание любви к простым евреям, и даже к грешникам – что это, как не свет «сойвев», где нет ни праведника ни грешника?

И еще один «ворт», возможно, самый важный в нашем контексте. «Сделай себе хацоцрот» – объясняет Баал Шем Тов «хацоцрот» – это «хацаей цурот». Вс-вышний – это половина, и человек – это половина. Баал Шем Тов, таким образом, здесь провозглашает «равенство» и «стремление к диалогу» Вс-вышнего с человеком.

Как мы уже сказали, задачей учеников Баал Шем Това было привести свет их учителя в соответствие с сосудами современного им поколения. Алтер Ребе, ученик ученика Баал Шем Това, провозглашает основой основ «битуль» – подчинение и самоустранение. Да, в этом битуль есть много любви, в этом битуль есть стремление наполнить себя Б-жественным светом, но так или иначе, Алтер Ребе восстанавливает «вертикаль», которую Баал Шем Тов начал уже разрушать.

Сложно судить сегодня, был ли прав Алтер Ребе, изменив вектор учения Баал Шем Това и вернув вертикаль на место – вероятно, он знал, что он делает. Проблема начала появляться позже. Следующие поколения хасидизма – особенно в Хабад – начали все больше укреплять эту вертикаль, увековечивая такое положение дел, когда человек находится внизу, а Б-г (и Ребе) – наверху. Чем дальше, тем жестче становилось такое разграничение. Чем дальше, тем больше это приходило в противоречие с общей динамикой развития мироздания, стремящегося к равенству, и раскрытию «сойвев». В мире становилось все больше «сойвев», все больше свободы и личности, а в Хабаде (и в хасидизме вообще, и тем более – в классическом харейдимном иудаизме) становилось все теснее.

В начале двадцатого века в царской России разгорается борьба между «хофшим» – стремящимися к свободе, и харейдим (их еще тогда так не называли). Харейдим объявляют «Священную войну» отходу от религии, но это не помогает.

В этот момент Вс-вышний посылает в этот мир великую душу, человека, который – единственный в своем поколении – понял, что происходит, и посвятил свою жизнь наведению «моста» между «новым ишувом» и «старым ишувом», между «харейдим» и «хилоним».

По сути, он говорит очень простую вещь: «хилоним» – это люди, которые чувствуют «дух времени». Ощущая неразрешимое противоречие между духом времени и сосудами иудаизма – они выбирают быть верными своему внутреннему чутью, а не формальному соблюдению заповедей. Обвинять их в этом бесполезно, пытаться вернуть назад – еще и вредно. Нужно – совершенствовать иудаизм, создавая новые сосуды, способные вместить новый свет.

Хотя формально рав Кук принадлежит к новому времени, к «модерну» – но его идеи опережают его эпоху на несколько десятков лет. По настоящему, его время наступило после шестидневной войны. «Солдаты вынули книгу «Орот» и камней стены плача» – так образно описывают лавинообразное распространение «кипот сругот» после 1967 года. Поколение после шестидневной войны вдруг увидело в творениях рава Кука нечто супер-актуальное, отвечающее на вопросы именно человека эпохи «пост».

В двух словах можно подытожить:

Хасидизм – это модерн. Вертикаль. Битуль. Вс-вышний – царь и отец. Человек – «сын, ищущий прячущегося отца».

Учение рава Кука – это «пост». Внимание к личности, личная свобода. Мир – это «место встречи», человек ищет Б-га и Б-г ищет человека.

Понятно, что это всего лишь схема. Например, в «Бати ле-гани» можно увидеть явные мотивы «пост». Понятно, что и в творчестве и в деятельности рава Кука он был сыном своей эпохи, и много сил и времени тратил на решение настоящих проблем, а не только будущих.

Я хотел лишь подчеркнуть различные доминанты обоих учений. Хасидизм способен сделать «пост» реверанс, при этом оставаясь учением модерны. Тот культ Ребе, который сейчас развивается в Хабаде, кроме его галахической проблематичности, кроме проблем стагнации и застоя, которые он порождает – он просто не отвечает духу времени. Наше поколение не хочет видеть в Ребе «отца». Наше поколение стремится к диалогу на равных – с Б-гом, с Ребе, с кем бы то ни было. Культивируя образ «мудрого отца» – мы откатываемся в сознании на 100 лет назад, безнадежно отставая от духа времени.

[Еще пара следствий.

Грех и чувство вины. Явный «модерн». Тот же «верх» и «низ» в отношении к самому себе. Видеть в себе, прежде всего, дурное начало – «димуй шлили» – негативная самооценка – как об этом говорится в Тании и в других книгах. Собственно «стремление сердца человека дурное с молодости его» – это стих из Торы. «Модерн» – это негативная самооценка (по крайней мере, в религии). Человек изначально плох, но он способен исправить себя, и стать «бейнони» или даже «цадик» – вот идея «модерн»-иудаизма Алтер Ребе и Тании

Баал Шем Тов говорит: я не знаю, кто близок к Б-гу, а кто далек от Него. Тот, кто думает, что он близок – далек. Тот, кто чувствует что он далек – близок. Ясно, что это «пост».

Последнее поколение – все нормальные раввины (нормальные – в смысле не совсем больные на голову) говорят о том, что «нужно воспитывать позитивную самооценку» в школьниках, в студентах ешивы, также для достижения жизненного успеха необходима позитивная самооценка (Ребе, кстати, пишет об этом в «игрот». То, что эти раввины не замечают в упор – что эта идеология находится в вопиющем противоречии с классическим иудаизмом. В этом смысле, различие между «нормальными» и «ненормальными» раввинами в том, что первые отдают себе отчет, что «позитивная самооценка» сегодня работает лучше, чем негативная, а теологические аспекты такого подхода их не занимают. «Ненормальные» же, отдавая отчет в теологической проблеме данного подхода, склонны его отвергать частично либо полностью, продолжая настаивать на «битуль» как основном способе служения.

Возвращаясь к вопросу «преступления и наказания», греха и чувства вины – классический иудаизм (и, наверное, любая религия) видит в этом основную динамику развития личности и общества – грех Адама, изгнание из рая, грех Каина, грех Содома, грех золотого тельца и т.д. – и также личностное развитие – это осознание глубины греха (даже в самом тонком смысле – что служение праведника есть своего рода «грех» как об этом говорится в сихот Ребе в частности). Современная же психология видит в чувстве вины основной источник психологических проблем личности. Основной тезис современной клинической психиатрии – «перестань судить себя» (когда я впервые об этом услышал – я был совершено шокирован, если честно, это просто противоречит всему, что мы учили до сих пор…). Не считай себя виноватым – вот призыв современной психологии и психиатрии. Можно ли этому доверять? Если не чувство вины – что заставит человека вести себя порядочно? Приходит рав Кук и говорит (возможно, я это читал у рава Шагара) – что только внутренне свободный человек способен вести себя морально. Мораль – это следствие внутренней свободы, а не внутренней порабощенности – утверждает рав Кук и его ученики.

Также и в отношении к внешнему миру – «модерн»-иудаизм видит во внешнем мире угрозу, «клипу», «йецер», с которыми нужно бороться. Как бороться – ясно, повыше стены и побольше стрелков на вышках. «Пост» – говорит – не надо бояться мира, нужно вести с ним диалог. ]

Сказать совсем кратко – «модерн» против «пост» в иудаизме – это «монолог» против «диалога». Хотя в Торе тоже есть диалоги – но они играют скорее, подчиненную роль. Также диалоги Талмуда – это «технический» диалог, имеющий целью выяснение галахи и т.д. Зогар – это книга диалогов, как известно. Идут по дороге и разговаривают – «по дороге» раскрывая глубокие тайны. Это, по-видимому, уже ближе к нашему времени. Что лишний раз подчеркивает, что «постмодернизм» в своей основе это  глубокая мистика диалога человека с его Творцом (рав Шагар подчеркивает эту идею неоднократно в своей книге «Разбитые сосуды«)