«Я уверен, что даже если мои слова нанесли ущерб «людям цельной земли Израиля» (право-национальному лагерю), с другой стороны, я сделал благое дело для «цельной земля Израиля». Как глава ешивы, я предпочел бы удалиться от всякой политической дискуссии, но я действовал так, как я действовал из ощущения что «время действовать во имя Всевышнего». Я очень далек от того чтобы сказать «примите мои слова», но даже если только одно произойдет результате моих слов — конкретное выяснение (обстоятельств) и открытая (общественная) дискуссия без страха перед плотью и кровью — это будет моей наградой»
Рав Амиталь, беседа в ешиве Ар Эцьон, 1983
14 сентября 1982 года, 3 недели после того как он был избран президентом Ливана, Башир Джемаель, руководитель христианских фаланг и союзник Израиля был убит. В тот вечер состоялось заседание правительства, и было решено ввести войска в западный Бейрут. Одновременно с вводом Цахал в западные части Бейрута, люди христианских фаланг вошли лагеря беженцев Сабра и Шатила, и убили там сотни мусульман в качестве мести за убийство их руководителя. Фотографии этой резни попали в прессу и возбудили огромную бурю в Израиле и во всем мире. Мир направил обвиняющий перст в сторону Израиля, за то что они «не заметили» убийства со стороны фалангистов. Правительство Израиля утверждало в свою защиту, что фаланги зашли в эти лагеря беженцев без их ведома, и отказывалось удовлетворить требования левых создать комиссию по расследованию.
Рав Амиталь считал, что то что правительство отказывается брать на себя ответственность за это убийство — это моральный грех и осквернение имени Всевышнего. Особенно он гневался на представителей религиозной партии Мафдаль в правительстве, которые хотя и поддерживали создание комиссии по расследования, но не требовали это по-настоящему.
Он чувствовал, что не может больше молчать, и впервые в жизни он решил публично выступить против правительства и религиозных министров, находящихся в нем. В четверг 6 тишрей — 23 сентября он позвонил из своего дома в офис ешивы, и продиктовал секретарю Шош Таль открытое письмо от своего имени.
«Резня в Бейруте, произошедшая тот момент, когда она была когда он был захвачен армией Израиля, привела кроме моральных аспектов, которые кричат да небес, к великому осквернению имени Всевышнего в Израиле и среди народов.
Мы стоим сейчас перед Йом Кипур, и я весь трепещу и дрожу от страха перед Днем Суда, ибо известно, что за грех осквернения Имени даже Йом Кипур не искупляет. Там, где есть осквернение Имени не оказывает уважение старшим.
Огорчает то, что представители религиозного еврейства в правительстве и в кнесете не понимают, что своим голосованием вчера они поставили почет главы правительства выше, чем почет Небес. Я молюсь, чтобы Всевышний простил нам, и чтобы нашелся способ исправить этот грех».
Официальными адресатами этого письма были ученики ешивы, и копия была вывешена на дверях ешивы. Но на самом деле рав Амиталь хотел, чтобы это попало в прессу. Совершенно сознательно он использовал учеников ешивы как канал для того, чтобы это попало в прессу, и ему это удалось. В течение нескольких часов это открытое письмо попало на радио и его текст транслировался в новостях.
Ещё до того, как этот текст попал в прессу, рав Амиталь позвонил Зевулуну Хаммеру, и сообщил ему его содержание. Хаммер очень обиделся от жестоких обвинений в его сторону и в сторону его товарищей. Он сказал раву Амиталю, что министры Мафдаля поддержали создание комиссии по расследованию, но поскольку Бегин был против, они не стали угрожать выходом из правительства. Рав Амиталь не принял эти объяснения Хаммера. Он видел том, что не создают комиссию по расследованию, уход от моральной ответственности и осквернение имени Всевышнего, которое оправдывает развал правительства.
В национально-религиозной партии не было единства мнений, нужно ли создавать комиссию по расследованию. Бен Меир и Хаммер считали, что поддерживали создание комиссии. Рав Друкман был против. Йосеф Бург колебался. Но после того, как он получил срочное сообщение от рава Соловейчика, который высказал свою позицию, что это осквернении Имени, Бург начал поддерживать создание комиссии по расследованию.
Среди раввинов Израиля позиция рава Амиталя была в ничтожном меньшинстве. Кроме его коллеги рава Лихтенштейна, который открыто поддерживал создание комиссии по расследованию, остальные раввины выступили против.
Главный раввин Шломо Горен считал, что ответственность Цахал за события Сабры и Шатилы ничтожна. Рав Шауль Исраэли, глава ешивы Мерказ а-рав, сказал своим ученикам, что Государство Израиль не должно брать на себя ответственность за преступления арабов и их войну друг с другом. Даже руководитель литовского еврейства рав Элиезер Шах который придерживался умеренных взглядов в вопросах мира с Египтом, агрессивно выступил против требования левых расследовать эти события. Он обвинил руководителя Маарах Шимона Перес в «доносительстве», и сказал что он «подстрекатель», «доносчик», поскольку он натравливает народы мира против Израиля. Рав Амиталь обрушился на слова рава Шаха и получил в ответ ответную агрессию со стороны литовского общества.
Открытое письмо рава Амиталя вызвало большую общественную бурю. В Йедиот Ахронот появилась большая статья под заголовком «Рав Амиталь против Гуш Эмуним». В газете Аарец журналист … выступил со статьей «Произошло нечто йешивах эсдер». СМИ «открыли» что есть раввин умеренных взглядов из Гуш Эциона, и налетели на него как на желанную добычу.
В национально-религиозном обществе тоже бушевала буря. Большая часть национально-религиозного лагеря выступила против позиции рава Амиталя, считая недопустимым его обращение в прессу. Но были такие, кто выразил поддержку его шагам.