Неразрешимое противоречие творения

Я пытаюсь утверждать, что проблема неразрешима, и источник ее в «ошибке программиста» всего человеческого творения. Однако сознание этой «ошибки» и превращение ее в исходную точку открывает религиозную опцию куда более воодушевляющую, чем существующая сегодня.

В одном из своих известных учений рабби Нахман учит, что есть неразрешимое противоречие в самой сущности человеческого существования. Он называет это «вопросами, на которые нет ответов». Он начинает свое учение утверждением, что «Вс-вышний по своей милости сотворил мир, ибо хотел раскрыть свое милосердие, ибо если бы не было творения мира – кому бы он тогда проявлял свое милосердие?»

Это тяжелое утверждение. О чем-то подобном сказал Йегуда Амихай: «если бы Б-г не был милосерден, было бы больше милосердия в мире». Если бы Вс-вышний создал лучший мир, не было бы необходимости проявлять жалость к нему и к нам.

На мой взгляд, рабби Нахман не утверждает, что Вс-вышний создал мир, чтобы ему было кого жалеть. Но что само творение, его основной «звук», то, что оно раскрывает, это милосердие. Не имеется в виду милосердие в отношении той или иной конкретной ситуации. Милосердие связано с базовым противоречием, заключенном в творении в целом, и человеческом существовании в частности (и это выражается в частном конкретном страдании). Этот разрыв объясняет рабби Нахман понятием «цимцум», взятым из каббалы.

Цимцум, по его мнению, это парадокс. С одной стороны, для того, чтобы был мир, Вс-вышний должен покинуть его. С другой – реальность, в которой нет Б-га, противоречит бесконечности Б-жественности, ибо Единобожие означает не только, что нет никакой иной силы, но также, что нет вообще никакого существования кроме Него, ибо «полна вся земля славы Его». Поэтому, продолжает рабби Нахман:

«И этот цимцум и пустое пространство невозможно понять и постичь, но только в будущем мире. Ибо обязаны сказать о нем две противоположности, есть и нет, ибо пустое пространство это посредством цимцум, что, как если бы, убрал свою Б-жественностью оттуда, и нет там никакой Б-жественности, как если бы. Ибо если нет – это не «пустое» и все – бесконечность, и нет места для творения мира совершенно. Но на самом деле, несомненно, есть также там Б-жественность, ибо несомненно нет ничего без Его жизненности, и поэтому невозможно постичь это совершенно, аспект пустого пространства, до будущего мира».

Реальность вообще, и человеческое существование в частности, абсурдно. Но этот бесконечный абсурд — источник великого милосердия, лежащего в основе творения.

Право молчания

Как это все связано с пост-модернизмом? Пост-модернистское противоречие это из тех вопросов, о которых рабби Нахман говорит, что нет на них ответов.

Вернемся к моральной дилемме, о которой мы говорили выше: есть ли у нас право вмешиваться, и навязывать наши моральные ценности друзам, издевающимся над девушкой? Как мы сказали, возможность рефлективного взгляда, видящего каждую вещь в определенном контексте и месте, существует всегда, и невозможно убежать от нее. Но в конечном счете, ведь я конкретный человек, конечный, обладающий собственными понятиями об истине, верящий в эту свою истину, и я не могу и также не хочу отрицать ее.

В этом парадоксе заключена идея цимцума в словах рабби Нахмана. Моя истина действительно существует, как раскрытие Вс-вышнего. Вс-вышний находится в каждой вещи – «нет места, свободного от Него», сказали хасиды. Это означает, что нет место свободного от Него, также в области экзистенциальной и моральной. И в этом смысле эти ценности абсолютны. Всегда можно спросить: но ведь у другого человека есть другие ценности? Но эта возможность не должна разрушать тот факт, что есть здесь несомненность, от которой я не готов отказаться, истина, ради которой я готов рисковать жизнью, умереть ради нее и даже убивать ради нее.

Как эти двое могут существовать одновременно? Рабби Нахман предлагает молчание. Он цитирует мидраш, когда Моше спрашивает о судьбе рабби Акивы, «это Тора и это награда за нее»? и получает ответ: «молчи, так поднялось в мысли моей». Другими словами, решение не находится в области логической, решение это ответ, точнее, отсутствие ответа. Отсутствие ответа, выражающее не бегство, но оригинальное отражение человеческой ситуации, сознающей себя, и не готовой отказаться ни от одной из ее составляющих.

Тот факт, что мы не способны подтвердить наши ценности, и всегда можно сомневаться в них, не мешает нам продолжать верить. Величие рабби Нахмана это его способность превратить вопрос в «двейкут» (экстаз). Так, например, в случае той несправедливости, о которой мы говорили: каждый из нас, если бы оказался в такой ситуации, не остался бы в стороне, наблюдая, как этот друз убивает свою сестру. Он бы принял все меры – вплоть до убийства – чтобы воспрепятствовать убийству этой женщины.  Но почему? Рабби Нахман учит, что на вопросы такого рода, вопросы веры, мы можем ответить тремя путями: 1. Положительный ответ. 2. Отрицательный ответ. 3. Я вообще не задаю вопроса. Есть вопросы, на которые невозможно ответить, но также нет в этом необходимости. Это вера, во всей своей парадоксальности (рабби Нахман прекрасно выражал парадоксы) но именно в этом таится ее мощь.

Можно расширить подобный ответ не только в отношении моральных ценностей, но также в общем, в отношении человеческого существования: каждый человек спрашивает себя, есть ли смысл в его жизни? Даже если он помогает кому-либо – ведь все мы смертны, и человек, которому он помог – также смертен, и не останется ничего. И вместе с тем мы верим, что есть вечная ценность этим действиям. Подобно пост-модернизму, рабби Нахман знал, что «последние вопросы», метафизические, они выше возможности языка. Но в отличие от постмодернизма, рабби Нахман не заключает из этого что они лишены смысла, «нонсенс» как презрительно именует их Витгенштейн  — это знание раскрывает перед рабби Нахманом возможности веры. Он знает, как прекрасно сознавали многие перед ним, что абсолютное утверждение находится вне возможной «игры слов» языка, но молчание есть также человеческая возможность не меньше, чем речь. На самом деле настоящий смысл создается только в окружении, лишенном смысла. У Вс-вышнего нет абсолютной конечной цели – она находится только в мире, после того, как создан мир, а не вне его – говорит Рамбам. Бог он один с собой, и это также природа веры.

 

Поделиться в соц. сетях

Опубликовать в Google Buzz
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир

Оставьте комментарий